top of page

9. Саша Игра

Сентябрь 1996 года
09_Fotor_Fotor.jpg

Не люблю спать в гостях. Мне постоянно кажется, что я напрягаю хозяев, мне неудобно занимать туалет, и я плохо высыпаюсь на непривычном месте. То утро в квартире Досычевых не стало исключением. Я всю ночь то просыпался, то проваливался в некую полудрёму. В районе девяти я симулировал сон, когда Андрей и Вера, переговариваясь шёпотом, обулись и ушли.

Я провалялся где-то до десяти.

В прихожую заглянул Женя.

— Доброе утро, — сказал он. — Ты в порядке?

— Да. Спасибо. Все нормально.

Женя вышел в прихожую и достал из шкафчика кроссовки.

— Иди на кухню и попей чай. Я сейчас сбегаю к метро кое-что купить и вернусь. 

Я зашел в ванну, а когда вышел, увидел, что Женя до сих пор сидит в прихожей. В ответ на мой вопросительный взгляд он сказал:

— Не пойду на улицу, наверное. Вдруг меня там караулят.

Мы пошли на кухню, заварили чай «Акбар» и достали по йогурту из холодильника. Я предложил поговорить, но когда принес диктофон, обнаружил, что у него сели батарейки. Нам пришлось доставать батарейки из пульта от телика и настенных часов. Наконец запись пошла. 

— Я хочу поговорить про вчера. Что всё-таки произошло?

 

— Без понятия. Честно. Этот парень, Вадим. Я его знал в «той» жизни. Он друг Святослава, моего начальника в Duainvest. Я с ним познакомился только в районе 2011 года. 

 

— В 2011-м?! Но как ты это всё объясняешь? Этот случай рушит всё моё понимание о том, что с тобой случилось.

 

— У меня самого голова идёт кругом. 

 

— Ну давай прикинем так: может быть, ты обознался, и это не Вадим?

 

— Я бы дал 95%, что он. Мы встретились глазами, и я увидел, что он меня тоже узнал.

 

— Хорошо. Если это он, возможно, он по каким-то не касающимся тебя причинам хотел гоп-стопить в вашем районе. Может такое быть?

 

— Не думаю. Вадим, кстати, из Риги. Это я точно знаю. Тогда получается, он приехал в Питер специально для того, чтобы заниматься гоп-стопом у меня во дворе. Вряд ли.

 

— Значит, у нас остаётся версия, что он хотел... хм... причинить вред именно тебе?

 

— Да. Получается, что так.

 

— И тут возникает вопрос: если вы были знакомы в «той» жизни в 2011 году, а в этой жизни не были знакомы, откуда он тебя знает?

 

— Понятия не имею. Можно, конечно, предположить, что он, как и я, вернулся во времени, и теперь сводит со мной счёты. Но дело в том, что в «той» жизни тоже было это же нападение. То есть ещё в «той» жизни Вадим меня хотел прикончить. И это странно. Да? И главное, какой мотив? Мы довольно поверхностно знакомы, и между нами не могло быть конфликтов.

А! И что тоже очень странно — почему он меня ждал на старой квартире? Как он вообще нашел этот адрес? Мы там не живём с 1991 года. Знаешь, я сейчас начинаю думать, что, может, я действительно ошибся, и это всё-таки не Вадим.

 

— Я вот о чём подумал: ты рассказывал, как за вами следили по дороге из аэропорта. Может, это событие и вчерашнее нападение как-то связаны?

 

— Хм… Сомневаюсь, что это так. Два года прошло! Тем более они же как раз сюда, на эту квартиру, за нами приехали. Зачем им тогда ждать меня на Бассейной?

 

— Так что думаешь дальше делать с этим?

 

— Ничего. Было бы хорошо найти его и спросить, почему он так поступил. Но как это сделать? И стоит ли? (глубоко вздохнул) На самом деле, есть у меня одна мысль по этому поводу, но, наверное, пока не буду её озвучивать.

Кусок записи я вырезал, потому что Женя встал разогревать на сковородке пирог, и разговор ушёл в сторону еды. Потом я поделился с ним своими чувствами в связи с разводом. Я бы не сказал, что он сильно заинтересовался моей историей, но зато довольно охотно и даже с неким огоньком в глазах начал рассказывать про себя.

— Ты вроде говорил, что в «той» жизни тоже был женат два раза.

 

— Да. Мы вчера проходили дом моей первой жены, Маши. Она на Фрунзе жила возле школы. 

 

— И сколько вы были женаты?

 

— Совсем немного. Полгода, наверное. Но там главное не это... сейчас расскажу по порядку. Маша училась со мной, по-моему, с пятого класса. Она была очень замкнутая, необщительная. Очень редко улыбалась. А ещё она всегда ходила со «старшаками», типа с взрослыми пацанами, и вроде как встречалась с главным хулиганом нашего района. Не знаю, что между ними было, но в любом случае она гуляла в их гоп-тусовке.

А где-то спустя год после школы случайно встретил её в электричке. И как-то само собой пошло-поехало. Если честно, до Маши у меня не было девушки. Нам было по 18, когда у нас всё завертелось. Потом, летом, мы поехали в Крым. Очень неплохо съездили. Я думал: «Как же хорошо может быть!» Но оказалось, что за всё надо расплачиваться. 

 

— А что случилось?

 

— Подожди! Случилось не сразу. Во-первых, нужно сказать, что у Маши ещё в школе была репутация ##анутой, и я это тоже на себе прочувствовал. У неё были всякие странности в поведении. Так что когда мы вернулись из Крыма в бытовуху, я уже понял, что у нас очень мало общего.

Поскольку её мама была в «Свидетелях Иеговы», она дико выносила мозг и настояла на том, чтобы мы поженились. Из-за её мамы наше венчание превратилась в некую сходку «Свидетелей». И нам было всего по 19 лет. Ну вот. После свадьбы я всё ещё жил на Бассейной с мамой и бабушкой. Думали, что делать дальше. Я уже работал программером. Маша была официанткой в кофейне. Все было более или менее стабильно. И тут в декабре звонит вечером Маша. Я сразу по голосу понял, что что-то произошло. Она часто мне звонила, когда что-то плохое случалось, но тут прямо явно было что-то серьёзное. И что ты думаешь?

 

— Не знаю…

 

— Она сделала тест на ВИЧ, и он оказался положительным! Я тогда просто охренел. В то время только все и говорили про ВИЧ и СПИД. Это был как приговор! Я дико испугался! Причём буду честен, я испугался в основном за себя. Я побежал к врачу. Врач сказал, что, чтобы сделать тест, хорошо бы ещё подождать пару месяцев, в противном случае результат может быть неточен. Это были самые медленные три месяца в моей жизни. Я ужасно страдал и чуть ли не похоронил себя. Все осложнялось тем, что Маша и её родители сразу решили, что это я её заразил. Понимаешь? Это был ужас! Эта история окончательно подорвала наши отношения. Я считал, что она безответственная, она считала с точностью наоборот. На фоне этого диагноза влюбленность улетучилась, и я осознал, что она совершенно чужой мне человек. 

Прошло 3 месяца, я сделал тест, и… он показал, что я вроде как здоров. Несмотря на то что у нас был небезопасный секс, и довольно много, меня как-то пронесло. Через месяц сделал ещё тест. Потом ещё один. И все результаты были отрицательными. Но всё равно это было очень эмоционально тяжело. Очень. Несмотря на то что я показывал Машиным родителям свои анализы, они продолжали настаивать, что это я её заразил. Спорить с религиозными людьми на темы, связанные с наукой, бессмысленно. После того как они вроде как осознали, что это не я, начали на меня гнать, дескать, я бросил свою жену в беде. Но тут они правы, наверное. Но я никак не мог себя заставить как-то продолжать с ней отношения. Не мог, и всё. 

 

— Да, со стороны это действительно выглядит немного дико. Бросил молодую жену из-за болезни сразу после свадьбы…

 

— Согласен. Со стороны — очень некрасиво. Но на самом деле я даже не «бросал» её. Мы не жили вместе. Четыре месяца она не хотела со мной встречаться, поскольку обвиняла меня в её болезни. Хоть я ей предлагал. А потом вдруг заявляет, что я её бросил.

Ладно, это ещё не всё. Я же тебе говорил, что до меня Маша дружила с плохой компанией. Так вот, она пожаловалась типа своему бывшему парню, Максу. Он к тому времени был настоящим бандитом. Состоял в какой-то группировке. Был наркоманом. Кстати, не удивлюсь, если Маша от него заразу подцепила. Макс с другом один раз даже приходили ко мне домой. Я думал, мне кранты. Это серьёзные ребята. Говорили, пошли выйдем. Я не вышел. Они сказали: «Поймаем тебя — убьём». И тут мне опять повезло. Милиция арестовала этого Макса за какой-то разбой. Закрыли его надолго. 

 

— Необычная история.

 

— Может, и не такая необычная. Чтоб ты знал, в России бушует эпидемия ВИЧ. Не понимаю, почему об этом молчат. Это вообще катастрофа. 

 

— А что потом случилось с Машей?

 

— Не знаю. Мы не поддерживали связь. Даже общих друзей у нас нет. Через пару лет после того, как мы развелись, я видел её анкету на сайте знакомств. Она там прямо написала, что у неё ВИЧ. Очень смело. Молодец.

 

— И из-за этого всего ты уехал в Сестрорецк?

 

— Неееет. В Сестрорецк я намного позже, в 2012-м, переехал. Никак не связано. Святослав, наш директор, и весь офис перебрался в Сестрорецк, и я решил тоже. Это уже с Олей было.

 

— Оля? Это вторая жена?

 

— Я никогда не называл её «второй». То, что было с Машей, я не засчитываю как брак. Это было недоразумение.

 

— А в этой жизни Оля есть? 

 

— Думаю, что да. На данный момент я вообще не замечал, что кого-то из «той» жизни в этой нет. Оля переехала в Питер из Ёбурга, так что пока в этой жизни мы не пересекались. Я её не видел пока. Ну и она меня, конечно, не знает.

 

— Мне вот что интересно. Ты хочешь с твоей вто… извини, с Олей в этой жизни познакомиться, и может... Создать семью?

 

— Ой, ну это прямо очень тяжёлый вопрос. Наверное, да. Несмотря на то что это будет странно, поскольку я Олю так хорошо знаю, и прошёл с ней всё, что только можно, а она меня не знает вообще.

 

— Так почему всё-таки — да?

 

— Ну, во-первых, потому что Оля — суперская девушка. Скучаю по ней. Но и конечно из-за Настеньки, моей дочки. Если мы не будем с Олей, то Настенька в этой жизни не появится, понимаешь? 

Я не могу даже представить этого. Не могу. 

Она такая весёлая, такая добрая, такая красивая.

Где она, моя маленькая девочка?

Где она? Я увижу её?

Женя заплакал.

Я этого не ожидал.

Он плакал, оперев голову на руки.

Я выключил диктофон.

 

После того как Женя успокоился, он сказал, что ему нужно работать, и предложил мне одному съездить в центр прогуляться. Мне это вполне подходило, поскольку планировал уехать в Москву на ночном поезде.

До выхода я решил позвонить сестре в Москву, предупредить, что задерживаюсь до завтра. Набрал по памяти московский номер и вдруг увидел, что он записан на бумажке возле аппарата. В этом, конечно, не было ничего особенного, поскольку мы недавно обменивались номерами телефонов. Но мне показалось странным, что я был записан как «Саша игра». Почему «игра»?

 

* * * * *

 

Я оставил Жене свой ломик в подарок, надел куртку и вышел на улицу. Доехал на метро до Гостиного Двора, прошелся по Невскому, заглянул на Дворцовую Площадь, прогулялся у Невы и дошел до Петропавловки. До ночного поезда у меня всё равно оставалось много времени, поэтому я нашёл приличную забегаловку на Каменноостровском проспекте и сел за столик в углу. 

 

Я попытался проанализировать всё, что произошло вчера. Если до этого Женина история казалась мне хоть и фантастической, но имеющей какую-то логику, то теперь у меня всё перепуталось. Женин «кейс», который я привык воспринимать как невероятное природное явление, вдруг превратился во что-то из разряда мистики, что ли. К тому же я никак не мог понять отношение Жени к происшедшему. Его хотели убить, а он не собирался ничего делать, чтобы этого Вадима как-то поймали. Было бы логично дать показания в милиции или же, в крайнем случае, просто куда-то скрыться. Ещё один непонятный для меня момент — это сами ранения. Я не видел у нападавшего ножа и не видел крови. О «ножевых» рассказал Андрей. Были ли они?

 

Вечером я приехал на Московский вокзал. Ко мне начали приставать какие-то чмыри, от которых я еле-еле отвертелся. Я быстро купил билет, сел на поезд и укатил в Москоу-Сити.

bottom of page