ДЕБАЖИТЬ ЖИЗНЬ
[Повесть Александра Левина и Евгения Досычева]
5. Первое интервью
26 августа 1994 года
Интервью с Женей Досычевым.
Вопросы задаёт Александр Левин (выделены жирным шрифтом).
— Запись пошла. Давай начнём сначала.
— Скажи дату, наверное. Какое сегодня число? Двадцать какое-то…
— 26 августа 1994 года. 21 час 17 минут.
— Да, ещё хочу сказать, что не разрешаю пользоваться записью без моего письменного согласия.
— Да. И без моего! (Смеётся.)
— Меня зовут Евгений Досычев. Мне 12 лет. Я родился в Ленинграде 22 июля 1982 года. Вот... со мной произошёл необычный случай, о котором, как я понимаю, ты хочешь, чтобы я рассказал. Значит, 4 ноября 1991 года у меня внезапно появились воспоминания о моей жизни до 2014 года.
— Что значит «появились воспоминания»?
— Я могу попытаться объяснить по-другому, только это покажется слишком фантастическим.
— Это и так довольно необычно.
— Ну, если по-другому, то я прожил жизнь почти до тридцати двух лет, а потом внезапно оказался опять восьмилетним. И я помню довольно много из того, что со мной было в «той», как бы «прошлой» жизни. Так понятнее?
— Да... Выходит, что ты вернулся в прошлое. Но,.. как это произошло?
— Это вот папа тоже у меня каждый раз спрашивает. И я, если честно, не знаю, как именно это произошло. Даже примерно не помню. Наверное, самая близкая аналогия — это сон. То, как люди засыпают. Мы, когда засыпаем, обычно же не помним точное мгновение, когда это происходит. Так тут было что-то похожее. Я совершенно не помню того момента, когда меня швырнуло назад во времени. Даже дня не помню. Но я точно помню тот момент, когда я оказался в возрасте восьми лет. Ну, по аналогии со сном — когда я проснулся.
— И как ты «проснулся»?
— Лежал на диване у мамы. В смысле, в той же квартире, где я и жил. Мне было очень плохо. Жужжало в ушах, темнело в глазах, болела голова, и вообще я был «никакой». Дня три отходил. Я сначала родителям не рассказал, что произошло. Сказал просто, что болею.
— А они заметили что-то?
— Да. Заметили, что что-то не то. Очень испугались. Мама вся белая ходила. Говорили, что я странно себя веду. Странно говорю. Отцу я всё довольно быстро рассказал. Через пару дней.
— И как он отреагировал?
— Хуже, чем я думал. (Смеётся.) Мне казалось, что папа сразу поймёт. Но он, конечно, чуть не спятил там. Причём я это очень аккуратно преподносил. Не так, как мы сейчас говорим. Но потом он понял, поверил. И это очень важно. Папа действительно сильно мне помогает. Поддерживает. Советуется со мной. (Смеётся.)
— А мама? Вера, да? Я её, кстати, так и не видел ни разу…
— Ну, мама — хуже. Я думаю, она до сих пор не верит в мою историю и считает, что у меня психическое заболевание. Бабушка тоже, со стороны мамы.
— А ты многим рассказывал?
— Не очень многим. Сейчас вообще никому не рассказываю. Никому. Кругом много дебилов. Лучше такое не афишировать.
— А твоя «прошлая» жизнь отличается от этой, «нынешней»?
— Конечно. Я-же меняю реальность вокруг себя. То есть получается, что мир уже не такой, как был. Мы уехали из России, например. Уже всё в корне поменялось. Не только у меня, но и у моих друзей. А глобально, в мире, вроде всё так же. Пока не видел чего-то, что явно отличалось бы.
— Так ты знаешь, что произойдет в будущем?
— Если всё будет идти так же, то да.
— Ну, например?
— Вот про это я категорически не хочу говорить. Если какой-то факт будет широко известен, тогда... хм… непонятно… Может, это событие случится по-другому, и тогда весь последующий ход истории тоже поменяется. «Эффект бабочки»... Слышал о таком? Нет? Ну, неважно.
— Так как ты хочешь использовать то, что ты знаешь?
— Просто хочу прожить интересную жизнь. Моя предыдущая была так себе. В этот раз хочу пожить намного лучше.
— А как сложилась твоя, как ты говоришь, «предыдущая» жизнь?
— Ну, не знаю даже, как ответить. Тебе подробно?
— Очень бы хотелось подробно, но боюсь, что плёнки не хватит.
— В общих чертах — я жил в Питере. С 16 лет работал программистом. Нигде толком не учился. Два раза был женат. У нас была дочка. Всё было как у всех.
Ничто не предвещало того, что произойдёт. Последнее, что помню отчетливо, — это свадьбу в Комарово 1 июня 2014-го. Мы тогда в Сестрорецке жили. А потом — даже не знаю. Думаю, это случилось когда-то в период с 4-го по 8 июня. У моей жены день рождения 12 июня, и мы думали лететь в Екатеринбург. До этого я точно не дожил. Думаю, запомнил бы. Мы долго планировали этот день рождения. Это её юбилей был. Тридцатник.
— Понятно. Вот ты сказал сейчас «не дожил», и я подумал, может ли такое быть, что ты…
— ...умер? Я много думал об этом. Да. Может быть.
На этом моменте я даже не знал, что спросить. Чтобы немного собраться с мыслями, я выключил дикофон. Чуть перемотал назад и нажал Play. Записалось хорошо. Я перемотал в конец и включил опять.
— А у тебя есть какие-то доказательства твоей истории? Я тебе верю, конечно. Но если другие не поверят?
— Что значит «другие»?
— Ну, учёные если не поверят.
— Какие ещё учёные? Я вообще не хочу, чтобы мне верили и знали про то, что со мной было.
— Ты не хочешь, чтобы об этом знали? Это же надо как-то исследовать, мне кажется. Это же невероятно! И ты можешь стать знаменитым…
— Я думаю, нормальные учёные не станут этим заниматься. Но в любом случае я очень не хочу такого внимания. Короче говоря, есть масса причин, по которым я предпочитаю держать всё в тайне. Я просто хочу использовать то, что я помню, чтобы улучшить жизнь. Себе и близким. Дебажить жизнь...
— Что это значит?
— Дебажить? Ну, ты же знаешь! Когда нужно исправить ошибки в программе, и ты по ней проходишь строчка за строчкой. От английского «debug».
— А... (Смеётся.) У нас это называлось «дебагировать». Ну, да. Понял.
— Вот. Так я дебагирую то, что могу. Вот папу, надеюсь, спас. Для этого приехали в Израиль. Пото…
— Это ты решил ехать в Израиль?
— Ну, я не решил — предложил. Я знал, что у папы всё плохо с почками, да и не только с ними. Надо было срочно что-то делать. Мы могли уехать в Израиль по еврейской линии. Решили ехать. Тогда, кстати, с Нелей познакомились. Ну, что я тебе рассказываю? Ты через то же самое прошёл. Здесь папу прооперировали. Ещё предстоит долгое лечение, но надеюсь, что он уже вне опасности.
— Я боюсь спросить... Но всё же... Что было с папой в той жизни?
— Ну, сам понимаешь, что… Очень долго мучился... И умер в 95-м.
— Ужас. То есть в следующем году?!..
— Да. В марте.
— А что ты ещё сделал, учитывая, что ты знаешь будущее?..
— Ну... Пока немного. Я знал, что в России будет приватизация, и поэтому посоветовал моей маме поменять комнаты в коммуналке на отдельную квартиру и приватизировать её. Потому что в «той» жизни мы сильно просчитались с этой приватизацией. Наши соседи по коммуналке подсуетились, и в результате мы продали свои две комнаты за бесценок. И с дачей примерно то же самое получилось.
— Кстати, про квартиру. Что с той квартирой, которую вы... мы... хотели купить?
— Купили.
— Да? Как?
— Купил Фима. Знаешь его? С ним Неля тоже знакома.
— Нет, вроде не знаю.
— На этого Фиму и купили. Там ещё длинная история была. Мы не делали ту сложную «многоходовку», о которой я тебе рассказывал. Хозяин квартиры оказался какой-то сволочью невероятной. Когда уже сели подписывать договор, решил повысить цену на 5 тысяч долларов. Потом ещё Фиме ссуду не хотели давать, потому что он тогда ещё недостаточное время работал. И вообще, он очень странный мужик. Ходит в свитере круглый год. Причем в одном и том же. Даже летом. Жалко, что мы с ним связались. В конце всё же выбили мы эту ссуду. Оформили. Ну вот, как-то так.
— И что теперь?
— Ничего. Полгода не могли её сдать. Вот только с января сдали. Жильцы, конечно, не особо приятные, но ничего не поделаешь. Ждём не дождёмся, когда начнется «движуха». Вроде как проект обсуждается. Всё идет по плану…
— Минутку… А откуда ты узнал о том, что там что-то будут строить?
— Тут, в Хайфе, у меня родственники. В «той» жизни я был в Израиле два раза в гостях. Одно из мест, которое точно запомнилось, — это как раз «Немецкая колония». Там была довольно приятная прогулочная зона с кафешками, ресторанами, ещё какими-то интересностями. Я конкретно помню вот как раз этот угловой дом. Мы там были в ресторане. Когда уже в «этой жизни» приехали в Хайфу, мы пошли туда, а там — ничего. Ну вот. У меня сначала и в мыслях не было что-то такое делать, но папа там проезжал на автобусе и увидел на доме вывеску о продаже квартиры. Ну тут мы и начали думать.
То есть это, можно сказать, случайно произошло. Наш первоначальный план был в Питере квартиру купить, пока они доступные ещё. Проблема в том, что цены растут очень быстро. Мы никак не можем их догнать. Только соберём нужную сумму, как оказывается, что её уже не хватает. Мы в сентябре летим в Питер. Будем покупать. Очень переживаю на этот счёт…
— Так это очень скоро!
— Да... Сейчас с этим переездом закончим — и сразу в Питер. Билеты как раз становятся дешевле после каникул.
— А на сколько летите?
— Не знаю пока. Когда всё сделаем — вернёмся.
— Я думал, мы в Интернете работать будем…
— Будем работать, конечно! До нашего отъезда мы тебе наладим environment, пропишем задачи, и будешь писать самостоятельно из дома. Склянка так работает. Отабек тебе поможет влиться. Кстати, может, отец без меня полетит. Я думаю, что я там не особо нужен. Это всё-таки не Англия.
— А что с Англией?
— Ну, мы были два раза в Лондоне. Ставки делали. Там мой английский пригодился… Не то чтобы у меня хороший английский, но намного лучше, чем у папы.
— Ты сказал «ставки делали»?
— Да. Мы делали ставки на футбол. На «Евро 92» и сейчас на чемпионат мира.
— Ого… Минутку! Стоп!
Я выключил диктофон. Перевернул кассету. Не хотел, чтобы запись прервалась. Я предложил чаю, Женя согласился. Уже с чаем мы продолжили.
— Так что там со ставками на футбол?
— Ничего. (Смеётся.) Делали ставки.
— На кого?
— «Евро 92». Подробнее рассказать?... Хорошо… Значит… В «той» жизни я смотрел финал «Евро 92» и помнил, что Дания обыграет Германию и станет чемпионом Европы. Я, кстати, не был на 100% уверен, что в этой жизни Дания выиграет. Иди знай! В любом случае решили рискнуть. Такого шанса больше не будет! Я не так много футбольных результатов помню. А этот помню. Причём тут же была сенсация! Данию взяли на «Евро» в последний момент вместо Югославии, и никто не ожидал, что она выиграет! В Израиле ставки на спорт запрещены, поэтому мы отправились в Лондон. Взяли все деньги, которые смогли достать. Занимали у кого только могли. Но всё равно получилось не так уж много: 2000 фунтов примерно.
— А почему в Лондон?
— …Я просто понятия не имел, где можно удобно ставить на спорт. И узнать не у кого. Кто-то сказал, что в Англии точно можно. К тому же в Англии с языком удобней. Решили туда. Вот. Ходили по городу — искали букмекеров, ставили деньги. Если честно, мы с отцом очень много ошибок тогда сделали. Неопытные были. Сейчас, навер…
— Какие ошибки?
— Ох... Ну, думаю, что надо было сразу все деньги поставить на победу Дании в турнире, и всё. В William Hill давали вроде 18 к 1. То есть могли бы взять 36 000 фунтов. Но мы побоялись: во-первых, боялись, что в конце Дания не выиграет. Хотели посмотреть первые матчи, чтобы быть более уверенными. Ну и, конечно, было страшно, что нас вычислят. Заподозрят. Мы ставили маленькие суммы у нескольких разных букмекеров. Потом оказалось, что это глупости! Там такие деньги крутятся, что нас бы просто не заметили. Помню, один русский мужик после ничьей СНГ с Германией поставил какую-то бешеную сумму на победу Шотландии над СНГ. Просто несколько пачек денег. И СНГ проиграли 0:3. Интересно, кто это был?.. Короче, до начала чемпионата мы поставили только 400 фунтов.
Начался турнир. Дания сыграла вничью с Англией. Потом проиграла шведам. И тогда, чтобы не вылететь с турнира, Дании надо было выиграть у Франции. Если бы мой отец ещё не был седым, он, наверное, поседел бы.
Понимаешь ситуацию? Мы назанимали почти 4000 долларов, и Дания вот-вот вылетит с «Евро». А я не знал результаты матчей. Вообще. Так что не мог сказать, идёт ли всё «по плану» или нет. Мы жили в маленькой гостинице в Гринвиче. Там как раз был внизу бар с теликом. И вот — игра с Францией! Её как раз показывали. Такие эмоции я вряд ли когда-нибудь испытывал! Дания выиграла 2:1! Потом поставили отдельно на полуфинал и, конечно, на финал.
— И сколько вы заработали?
— Грубо говоря, мы увезли из Туманного Альбиона 12 000 фунтов, а привезли чуть больше 2000... Нет, вру! 2400. Если учитывать все расходы — то, наверное, 8000 фунтов чистыми сделали. Неплохо, но, конечно, могло быть намного лучше.
— Интересно! А после этого?
— Вот сейчас на чемпионате мира по футболу опять ставили. Мы снова полетели в Лондон с папой, и мама тоже прилетела из Питера. На самом деле можно было и не в Лондон лететь… Но мне так понравилось в прошлый раз, что хотелось вернуться. Проблема в том, что нужно было там быть во время всего чемпионата для того, чтобы поставить до начала и забрать деньги после финала. То есть мы там были больше месяца. Мы вернулись только 22 июля, в мой день рождения. Это вышло очень дорого. И кроме того, опять, как и в 1992-м, я не помнил результатов игр, кроме самого чемпиона... Ой! Там, кстати, чуть не случилась вообще адская история. Если хочешь, останови запись, потому что она может быть не особо важна… Не будешь выключать?.. Ладно... Так вот...
Я всё время говорил папе, что Италия выиграет. Я отлично помню, как мы в «той» жизни всем двором болели за Италию. Роберто Баджо. Джузеппе Симеоне. Помню, как они еле из группы вышли. Я почему-то явно помню, что они стали чемпионами!
И вот. Мы в Лондоне, на Виктория Стрит, стоим в очереди... ну, как очередь — три-четыре человека, — чтобы поставить 1000 фунтов на победу Италии на чемпионате. По-моему, давали 11 к 2... Как раз когда очередь доходит до нас, я весь аж похолодел! Я вдруг вспомнил, как Баджо промазал свой пенальти в серии послематчевых пенальти против Бразилии. Я вспомнил, как во дворе стебали за это Валеру, потому что он у нас был «Баджо». Я вспомнил, что Италия проиграла! Папа уже достал деньги и дал бланк дядьке за прилавком... Тут я охрипшим голосом говорю: «No! We will bet for Brazil!» У папы глаза чуть из орбит не вышли. Я говорю: «ПАПА! ПОЛОЖИСЬ НА МЕНЯ!»
Мужик за прилавком улыбался, чего-то там пошутил. Короче, поставили, слава богу, на Бразилию. Вот так. Представляешь! Я все эти четыре года думал, что Италия взяла кубок. И даже не пытался более детально вспомнить. Я как будто внушил себе.
— Да уж... Вот это да!
— Этим летом мы меньше заработали. Основную сумму ставили на 7 к 2. Но всё же сейчас можем лететь в Питер попытаться приобрести квартиру. Завтра папа едет в центр, чтобы билеты взять. Это капец. Целый день на это уйдёт. Скоро билеты в Интернете можно будет заказать, а пока приходится мучиться… У меня тоже завтра дела… поеду в…
Тут запись обрывается. Я не совсем помню, что ещё Женя сказал. Но хочу заметить другое: именно вот этот самый конец записи оказался чуть ли не самым важным! Впоследствии мы его слушали раз сто. Это один из «якорей». Но до этого ещё далеко.
В тот день мы больше не записывали. Женя заказал такси по телефону, поскольку автобусы уже не ходили. Мы посидели ещё минут пять на кухне, пока Таня мыла посуду, и он ушёл.
— Ты слышала? — спросил я Таню.
Она ухмыльнулась.
— Да. Я почти всё время на табуретке возле двери просидела.
— И что думаешь?
Я, если честно, хотел услышать, как она вообще теоретически объяснит такое явление, но Таня была практиком.
— Надо было узнать у него, что будет с МММ! — сразу сказала она. — Муж сестры вот-вот повесится. Может, позвонишь и узнаешь у него? Это важно. И ещё, может, узнай у него результаты лотерей... там... всяких. «Спортлото». Может, он помнит что-то.
Я полночи не мог заснуть. Это была просто фантастика. Я понимал, что всё это нельзя так оставлять. Надо было что-то делать. У меня в голове крутилась одна мысль: «Идти к учёным». Но кто эти самые «учёные», где их искать, и захотят ли они исследовать Женю, было непонятно. К тому же он сам был против.
Чем больше я думал об услышанной истории, тем больше вопросов у меня возникало. Я их начал записывать, и у меня скопилось два листа вопросов. Очень хотелось договориться ещё об одном интервью.
* * * * *
В среду утром меня разбудила Инна и сказала, что «какой-то мальчик» просит меня к телефону. Я, конечно, думал, что это Женя, но — сюрприз! — мне звонил Отабек. Я не сразу понял, кто это, поскольку, как уже говорил, не запомнил его имя с нашего знакомства.
Отабек сказал, что хорошо бы встретиться, чтобы как-то начать работать. Он также спросил у меня, прочитал ли я книгу. Я ответил, что ещё нет. Если сказать честно, то даже не открывал. Как-то руки не дошли.
Я так и не понял, кто этот Отабек и как он был связан с Андреем и Женей. Ему лет пятнадцать, наверное, было. Говорил он очень уверенно. Быстро.
— А HTML-документы вам удалось посмотреть? — спросил Отабек.
— Нет, не было времени, — сказал я.
Мне было ужасно неприятно. Даже стыдно.
— Ну, тогда вряд ли мы успеем что-то спланировать до отъезда Доси, — сказал он. — Позвоните мне, пожалуйста, когда вы пройдётесь по книге. Можете записать мой номер?
Я записал номер и пообещал скоро с ним связаться.
В четверг утром я набрал Женю, чтобы узнать, как дела, и, возможно, пригласить его к нам опять. Ответил Андрей. Он очень обрадовался, что я позвонил. Сказал, что Женя в школе. Я и забыл, что он ещё ходит в школу.
Андрей спросил, есть ли возможность поставить у меня один комп и два чемодана.
Я сказал, что можно.
— А что случилось? — спросил я.
— Мы решили не снимать ту квартиру. Передумали. Мы сейчас летим в Россию. Не хочется платить просто так, пока нас нет.
Мы договорились, что Андрей привезёт вещи в тот же вечер. Так получилось, что они приехали, когда я ходил забирать Инну из кружка. Таня была дома и помогла разместить на антресолях их «чемоданы» (ими оказались два битком набитых клетчатых баула) и жалкого вида 486-й комп.
Я ещё звонил на Алия, 15, но телефон никто не брал. Они улетели в Россию.
Это была осень 1994-го.